Могли ли советские мехкорпуса 1941 года стать инструментом советского «блицкрига»?

В последнее время модно обсуждать вопрос о том, что бы произошло, если бы Советский Союз нанес летом 1941 года удар по Германии первым. Если не вдаваться в вопросы большой политики о возможности в этом случае формирования антигитлеровской коалиции, позиции США и возможности заключения мира между Великобританией и Германией, надо посмотреть, какие инструменты были у Красной Армии для собственной версии «блицкрига». Таким инструментом были 29 мехкорпусов. Чтобы понять каких результатов достигла бы Красная Армия превентивным ударом надо рассмотреть их штатную структуру, степень укомплектованности, обученность солдат и офицеров.

Штатная структура и вооружение.

На бумаге мехкорпус РККА представлял огромную силу. Две танковые дивизии, моторизованная дивизия, мотоциклетный полк. Штатная численность 36 тысяч человек, 1031 танк, из которых более половины средние и тяжелые, 268 бронеавтомобилей, 358 орудий и минометов, свыше 5 тысяч автомобилей, 350 тракторов и 1700 мотоциклов. Но если посмотреть, что скрывается за итоговыми цифрами, возникнут сомнения в ударной силе мехкорпуса. Из 186 минометов, только 48 калибра 82 мм. Остальные 50 мм, боевая ценность которых очень сомнительна. На корпус приходится всего 76 гаубиц калибра 122 и 152 мм, а также всего 24 орудия калибром 76 мм. Как показал опыт второй половины войны, подвижные механизированные соединения Красной Армии крайне редко входили в «чистый» прорыв. Советская пехота оказалась неспособна быстро, до подхода резервов противника, осуществлять прорыв обороны на всю глубину, поэтому на заключительных стадиях прорыва приходилось вводить в бой подвижные соединения. Недостаток артиллерии не позволил бы мехкорпусам РККА образца 1941 года полностью прорвать оборону вермахта, либо привел бы к столь серьезным потерям в танках, что дальнейшее наступление в глубину стало бы невозможным. Как видим, огневая мощь мехкорпуса не позволяет прорывать даже слабо подготовленные полевые позиции и захватывать узлы сопротивления. Насколько важна способность подвижных соединений быстро захватить сильно укрепленные и обороняемые значительными силами позиции в глубине обороны противника мы можем видеть на примере операций зимой 1942 года под Москвой. Вермахт придерживался тактики жесткой обороны «шверпунктов», объектов и участков местности, ключевых для проведения операции. В результате Красная Армия не смогла окружить и разгромить группу армий «Центр» под Вязьмой. Более того, значительное количество советских соединений сами оказались в окружении! Для сравнения, танковая дивизия вермахта, уступавшая в численности мехкорпусу РККА по танкам в 5 — 7 раз, имела полевых орудий только на 40% меньше. Примерно таким же было соотношение в минометах среднего калибра (81 — 82 мм).

В советском мехкорпусе по штату было только 36 противотанковых 45 мм орудий, поэтому его противотанковая оборона была очень слаба. Разумеется штатным 126 КВ и 420 Т-34 вермахту было нечего противопоставить, даже 48 противотанковых орудий немецкой танковой дивизии (в основном калибром 37 мм, только часть орудий ПТО в танковых дивизиях вермахта на начало Великой Отечественной войны были заменены на 50 мм Pak 38) не являлись надежной защитой от танков Красной Армии! Но использование советских танков для борьбы с бронетехникой противника приводило к распылению сил и снижало ударную силу мехкорпусов. Столь же плохо, как с противотанковой обороной, обстояло дело с ПВО. Корпус по штату имел 4 зенитных орудия калибра 76 мм и 32 калибром 37 мм. С такой противовоздушной обороной воевать в условиях господства противника в воздухе невозможно, что и подтвердили первые дни Великой Отечественной войны.

Стоявшие на вооружении мехкорпусов танки Т-26 и БТ примерно соответствовали по ТТХ танкам вермахта немецкого и чехословацкого производства, кроме последних модификаций танка Pz.Kpfw.III с усиленным лобовым бронированием и 50 мм пушкой (модификации Pz.Kpfw.III Ausf.H и Ausf.J) и танка Pz.Kpfw.IV. Т-34, как я уже писал здесь, превосходил новейшие немецкие танки по ТТХ, но «детские болезни» серьезно затрудняли возможность воспользоваться этим превосходством. Что-либо сопоставимое с танком КВ в вермахте просто отсутствовало в 1941 году. Артиллерийское и стрелковое вооружение советских мехкорпусов в целом не уступало вооружению вермахта.

Главный фактор успеха «блицкрига» - подвижность войск. А вот с этим у советских мехкорпусов были большие проблемы. Танки одни, без пехоты и артиллерии, воевать не способны. Значит подвижность пехоты и артиллерии на марше и поле боя должны не уступать подвижности танков. В особенности пехоты, которая идет в бой вместе с танками. Если артиллерия должна иметь скорость на марше такую же, как скорость бронетанковых подразделений, но передвигается она в основном по дорогам, пусть и проселочным, то транспортные средства пехоты должны не только иметь сопоставимую скорость с танками, но и сопоставимую проходимость по местности. Отсюда следует вывод — обычные грузовики, поступающие по мобилизации из народного хозяйства не подходят для мотострелковых подразделений мехкорпусов. Грузовики повышенной проходимости с приводом на все оси или полугусеничные в СССР серийно не производились! Но даже если бы подобные грузовики были в наличии в мехкорпусах, они могли использоваться только на маршах и не могли действовать на поле боя. На поле боя мотострелкам нужны бронетранспортеры. В СССР бронетранспортеров не было вообще! Это очень дорогое удовольствие. Даже Германия, со значительно более развитой промышленностью, чем СССР, испытывала катастрофическую нехватку бронетранспортеров Sd Kfz 250 и Sd Kfz 251. Ими были укомплектованы в лучшем случае первые батальоны мотопехотных полков танковых дивизий, а в некоторых танковых дивизиях вермахта их не было совсем!

Для буксировки артиллерийских орудий в мехкорпусах были предназначены артиллерийские тягачи Т-20 «Комсомолец» и «Коминтерн». Их скорость и подвижность позволяла артиллерии мехкорпусов двигаться в боевых порядках танковых подразделений. «Комсомолец» предназначался для буксировки легких артсистем калибра 45 мм и 76 мм, в том числе на поле боя. Он имел противопульное бронирование и был вооружен пулеметом ДТ. «Коминтерн» бронирован не был, что вполне допустимо. Он применялся для перемещения 122 мм и 152 мм гаубиц, чьи позиции находятся за пределами досягаемости ружейно-пулеметного огня противника. К сожалению, на всю Красную Армию было около 6700 «Комсомольцев» и 1500 «Коминтернов». Поэтому большую часть средств тяги для артиллерии мехкорпусов составляли различные трактора, которые не могли перемещать орудия со скоростью танковых колон. В результате и так крайне недостаточная артиллерия отставала. Пехота также не поспевала за танками. Танки без взаимодействия с пехотой атаковали не подавленную артиллерией противотанковую оборону и несли серьезные потери. Даже захватив намеченные позиции, они без пехоты не могли их долго удерживать и были вынуждены отходить, бросая поврежденные машины.

В боях танковые подразделения несут потери в технике. Но далеко не каждый подбитый танк потерян безвозвратно. Как показывает статистика Великой Отечественной войны каждый танк Т-34 в среднем был восстановлен 8 раз! Кроме того есть не боевые потери техники — застрявшие в болотистой местности и при переправах через реки, а также не способные продолжать движение из-за неисправностей танки. В начале войны предполагалось ремонтировать подбитую и вышедшую из строя технику после выполнения боевой задачи. Штатные ремонтные подразделения мехкорпусов не имели ни средств эвакуации техники с поля боя, ни возможности ее восстанавливать непосредственно на линии фронта. Даже самый мощный тягач «Коминтерн» не был в состоянии буксировать Т-34, не говоря уже о КВ. В результате, если поле боя оставалось за противником, даже машины с незначительными повреждениями становились безвозвратными потерями. При отступлении приходилось бросать неисправную технику и даже исправную, но застрявшую! Из-за несоответствия организации служб по ремонту и эвакуации техники мехкорпусов РККА реальным требованиям ведения боевых действий, летом 1941 года более 50% потерь матчасти было по не боевым причинам. Также было брошено огромное количество машин, которые можно было восстановить. Даже когда мехкорпуса наносили контрудары, огромные потери матчасти на маршах по техническим причинам и невозможность быстро восстановить получившие повреждения в бою машины приводили к быстрому падению ударной мощи войск и последующему поражению.

Укомплектованность и обученность личного состава мехкорпусов.

6 июля 1940 года СНК СССР утвердил план, согласно которому в РККА началось формирование восьми мехкорпусов. Несмотря на нехватку тяжелых танков КВ и средних Т-34, это был реалистичный план. Разумеется на 22 июня 1941 года 8 корпусов имели бы всего четверть штатных Т-34 и половину КВ. Но если вместо недостающих КВ и Т-34 временно, до поступления новых танков от промышленности, укомплектовать мехкорпуса танками Т-26 и БТ различных модификаций, то можно было получить восемь полностью боеспособных соединений. Танков и подготовленных танкистов из расформированных танковых бригад хватало. Точно также, при надлежащем приоритете поставок техники и пополнения живой силой, возможно было полностью укомплектовать 8 мехкорпусов артиллерией, автотранспортом, заправщиками, артиллерийскими тягачами, средствами связи и личным составом.

В феврале 1941 года Генштаб, возглавляемый Жуковым, выдвинул идею развернуть в дополнение к восьми имеющимся еще 21 мехкорпус! Откуда Генштаб собирался взять для них танки, автотранспорт, подготовленных специалистов и командные кадры до сих пор непонятно! Не хватало более 3 тысяч танков КВ, а план производства на 1941 год был всего 1200 машин. Т-34 недоставало для 29 мехкорпусов почти 12 тысяч штук, а план на 1941 год предусматривал выпуск всего 2800 машин. В результате этой гигантомании Генштаба средняя укомплектованность мехкорпусов РККА составляла по танкам 53% (при этом число танков КВ составляло 17%, а Т-34 всего 7,5% от штата!), по автомобилям - 39%, тракторам — 44%, ремонтным средствам - 29 %, мотоциклам -17%. Два корпуса Западного ВО, 17-й и 20-й имели менее сотни танков в своем составе. Нехватку командных кадров можно считать катастрофической! Например, в 11 мехкорпусе Западного ВО обеспеченность командными кадрами составляла 36%. Приходилось в ускоренном порядке готовить танкистов из представителей других родов войск. Механники-водители имели опыт вождения танка в несколько часов, наводчики почти не имели опыта стрельб, технические специалисты не знали состоящую на вооружении технику и были неспособны обеспечить ее правильную эксплуатацию и ремонт. Как показал опыт начала войны, качество подготовки специалистов и командного состава было очень низким, что во многом объяснялось спешкой формирования и непродуманностью решения о развертывании дополнительных мехкорпусов. Приходилось даже выпускать из лагерей «врагов народа» и назначать их командирами мехкорпусов, как например Рокоссовского, ставшего командиром 9-ого мехкорпуса Киевского Особого ВО. Я не буду здесь останавливаться на роли репрессий против командного состава РККА в нехватке кадров. Это большой и запутанный вопрос, требующий серьезного обсуждения. Отмечу только, что решение марта 1941 года о создании 21 мехкорпуса было принято без учета наличия и возможностей подготовки командных кадров и технических специалистов для вновь формируемых соединений, также как не были учтены возможности промышленности по поставкам РККА необходимого для формирования новых мехкорпусов количества вооружения и техники. Немаловажным фактором для достижения успеха в боевых действиях является боевое слаживание частей и подразделений, отработка взаимодействия различных родов войск. Согласно планам боевой подготовки в мае — июне 1941 года предполагалось завершить подготовку к действиям в оборонительном и наступательном бою только на уровне танковой роты. В результате подразделения мехкорпусов РККА не умели к началу Великой Отечественной войны действовать даже в составе полка, не говоря уже о корпусе!

Как видно из выше изложенного, мехкорпуса РККА имели к июню 1941 года не оптимальную структуру, которая не позволяла им реализовать потенциально огромную, сравнимую с немецкой танковой группой, ударную мощь и приводила к ее быстрой утрате при втягивании в боевые действия. Непродуманное решение о создании дополнительно 21 мехкорпуса привело к тому, что в июне 1941 года ни один из них не был способен вести успешные наступательные действия в соответствии с теорией глубокой операции против опытного и хорошо оснащенного противника, каким являлся вермахт. Значительная часть вины за неспособность советского руководства создать собственный инструмент «блицкрига» лежит на Генеральном штабе и лично на его начальнике в январе — июле 1941 года Жукове.

Советский Союз, как и другие страны мира за исключением Германии, не обладал летом 1941 года надежным инструментов «блицкрига». Что бы произошло, если бы СССР нанес превентивный удар по Германии? Нет сомнений, что мехкорпуса РККА, также как это и произошло в реальности, погибли бы. Только произошло бы это значительно западнее тех мест, где они потерпели поражение в июне — июле 1941 года. Вполне вероятно, что вермахт в первых боях понес бы существенные потери, потерял темп, а фронт к зиме 1941 года остановился бы не под Москвой, а под Киевом и Смоленском. Если бы под удар попала еще и Румыния, в Германии проблемы с бензином могли возникнуть уже осенью 1941 года, что уничтожило бы главный козырь вермахта — высокую подвижность его танковых и моторизованных дивизий. Война также закончилась бы в Берлине, только произошло бы это раньше, чем май 1945 года и с меньшими потерями со стороны СССР. Впрочем, рассуждать о исторических событиях, имея полную информацию о силах и планах сторон, гораздо проще, чем принимать ответственные решения в условиях цейтнота и «тумана войны»!

Обсудить статью можно на форуме.